Александр Степанович Суханов

[1961 г.]

Его в интимном кругу знакомых и даже среди членов церковного причта называли: «Санко Суханов». Да, он был когда-то Санком Сухановым и на глазах у всех оформился в Александра Степановича Суханова. Это была метаморфоза, достойная таланта Овидия Назона для увековечения в памяти потомков. У церковного причта были свои основания называть Александра Степановича «Санком», потому что Санком именно, в юношеские годы, он стал подпевать за богослужением псалмопевцам, а потом по привычке и любви, уже сделавшись Александром Степановичем, приходил в церковь, становился у клироса и звучным тенором пел все песнопения: «Иже херувимы», «Милость мира», «Тебе поем», не считая уже таких элементарных, как «Господи, помилуй», или: «Тебе, Господи». Когда же в запричастном дьячок запевал «О, всепетая Мати», а хор должен был подхватить «Родшая всех…» он «возносил». Голос его приобретал необыкновенную силу и выразительность; он покрывал голоса всех, но не мог только пересилить сопрано Екатерины Ивановны, которая в этом случае пребывала в состоянии экстаза. Его голос все знали, и по нему определяли, присутствует ли он за богослужением, или нет. Бывало и так, что он с запозданием появляется в церкви, и когда он через толпу проходил к клиросу, то все ему уступали дорогу.

Что скрывалось за названием его Александром Степановичем? В деревне отчествами по чём зря не разбрасывались, а если кого-либо «величали» по отчеству, то это значило, что этот человек имеет вес. А значило это вот что.

На Зелёной улице, ближе к «нижнему» концу стоял большой деревянный дом с шатровой крышей. Около него было много «служб» - амбары, конюшни, сараи, погреб и среди них «малуха» и баня. За ним пригоны и ещё конюшни. Около дома под крышей был комплект молотильного агрегата и «жатка-сноповязалка» системы Мак-Кормик. По селу иногда разгуливало стадо коней – 10-15 голов с затабунником. Это были кони Александра Степановича. Когда «поднимали» пары, то у него были в работе три-четыре тройки и отдельно лошади для боронования. Когда кони на работе «забивались», то их пускали в табун, а из табуна брали на смену других. Засевал Александр Степанович десятин тридцать-сорок, а «парил» двадцать-двадцать пять. Хозяйством у него ведал сын – Павел Александрович, а он сам на своём пеганке в ходке на железном ходу приезжал только проконтролировать ход работ. Откуда брал он землю? «Подбирал» у тех, кто «захудал» и не мог «поднимать» землю. Арендовал у татар, которые сами не «робили», а жили на земельную ренту. Сын его Павел был грамотным и «учил» своего сына Михаила в Шадринском реальном училище. Это было уже новое явление в наших краях. Известно ещё было, что один мужичок в Беликуле «учил» свою дочь в Шадринской женской гимназии.

Михаил Суханов кончил университет на юриста и работал при советской власти по этой специальности, а всё остальное пошло «обычным» порядком.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 345-346 об.

Находится только в «пермской коллекции» воспоминаний автора. В «свердловской коллекции» отсутствует.