Ляпустины

[1961 г.]

 

У единственной сестры теченского протоиерея Владимира Александровича Бирюкова – Таисьи Александровны, как уже приходилось указывать, после смерти её мужа осталось четверо детей: три сына и дочь. Жила она со своей семьёй в Камышлове, где до сих пор сохранился дом, верх которого она арендовала. Она держала на квартире «духовников», а главным образом у ней жили дети протоиерея, когда ни учились в духовном училище. На летние каникулы дети приезжали в Течу к дяде и на них все теченские жители привыкли смотреть как на членов семьи протоиерея и включали их в одно общее название – «бирючата». И это было совершенно закономерно, потому что отдельные члены семьи Ляпустиных, например, братья Александр и Михаил, были прямыми участниками разного рода затей «бирючат». Мальчики все трое кончили Пермскую духовную семинарию, а средний – Александр затем закончил Петербургскую дух[овную] академию. Девочка [Мария] закончила Екатеринбургское епархиальное училище. Старший мальчик – Владимир отличался замкнутым характером, держался уединённо от других, был большим любителем чтения. Часто в Тече его можно было видеть, как он один, с подушкой и книжкой под мышку шествовал на «Штатское место», где садился, а часто растягивался в бату, положив под голову подушку и читал. По окончании семинарии, он в Тече не бывал, по-видимому, ему теченская атмосфера была не по духу. Всю жизнь он работал педагогом на Урале.

Средний сын – Александр с молодых лет страдал хвастовством – своеобразной формой гипертрофии. Так, ещё учась в семинарии он «духовникам» говорил: «Был Александр Сергеевич Пушкин, который писал стихи, а есть Александр Сергеевич Ляпустин, который исправляет его стихотворения». Это было, конечно, глупой болтовнёй, но нужно додуматься до такой глупости. Между прочим, на стенке уборной в квартире Таисьи Александровны всегда красовалась надпись: «Сия аптека облегчает человека». Она, вероятно, была плодом его литературного творчества. Придумал он также особый язык – «тараборку с двумя приёмами: или к каждому слогу прибавлял слог пи, например: у тебя – он произносил: «упи тепи бяпи», причём произносил очень быстро длинные предложения, или как-то ещё мудрёнее – сдваивал слоги. Этим он занимался, примерно, в первых классах семинарии. Дико, но факт! В последствие, когда пришлось читать статью А. М. Горького «О языке», в которой говорится о порче русского языка и указываются различные вредители языка – странники, бездельники, проходимцы – пришлось вспомнить и о таком явлении в жизни. Однажды, когда он учился уже в старших классах семинарии, он, очевидно, услышал произношение анафемы, и вот любимым его мотивом стала анафема, троекратное распеваемая. Этот мотив сделался для него какой-то навязчивой идеей. Все поют, как обычно, свои любимые песни, в том числе и он, вдруг он затягивает свою анафему и, в конце концов, он добился того, что этот мотив перешёл в общий психоз и все стали его петь. Он культивировал у себя лирической тенор и часто пел неплохо и очень нежно: «Пой, моя родная, розу золотую» (?)…. По окончании семинарии, он был направлен в Петербургскую духовную академию, в которую поступил благополучно. Откровенно говоря, у нас, в Тече, знавшие его чудачества удивлялись тому, что семинария направила его в академию, да ещё в Петербургскую. И вот следующим летом он приехал в Течу студентом. Боже мой! Что только было! Он был сам по себе красавец: пышная шевелюра русых волос, исключительно тонкие, правильные черты лица, приятный взгляд, блестящая форма – это было неотразимо. Прощайте, наши барышни! Но он напустил на себя маску таинственности, серьёзности и разговор вёл более с людьми солидными, вроде своего дяди: о Петербурге, о митрополитах, критиковал Петербургского митрополита Антония (Вадковского)[1], рассказывал, как был при встрече французского президента Лубэ[2] и чуть ли не стоял с ним рядом. Для приезда его в Течу в Каменку дядя высылал за ним на станцию пару лошадей, и кучер вёз «барина» в гости к дяде.

По окончании академии Александр Сергеевич поступил в Камышловское дух[овное] училище надзирателем временно, в ожидании каких-то уроков. Потом он женился на дочери Петергофского протоиерея, принял сан священника и работал смотрителем Псковского дух[овного] училища. После революции он был выслан в Сибирь … и потерялся. Его сын [Иван Александрович] кончил Свердловскую консерваторию и работал [директором и преподавателем] в Алапаевской музыкальной школе им[ени] Чайковского. С ним жила и его мать. Между прочим, он женился на дочери старшего сына теченского протоиерея и, таким образом, снова скрестились две фамилии – Бирюковых и Ляпустиных.

Младший Ляпустин – Михаил был после окончания семинарии священником и, по словам его сестры, после революции уехал в Сибирь и там умер.

Дочь – Мария Сергеевна, когда училась в епархиальном училище, каникулы проводила в Тече. Была она девушка очень жизнерадостная и общительная. После окончания епархиального училища, она поступила учительницей в Баранчинский завод, где вышла замуж за агента по продаже строевого леса Василия Петровича Балакина. В Каменке была открыта контора по продаже этого леса, заведующим которой и был назначен Василий Петрович. Квартира Балакиных и была нашей последней жилой точкой остановки в Каменке, из которой мы отправлялись на станцию Синарскую, чтобы ехать дальше по железной дороге к местам своего учения.

В 1938 г. я встретился с Марией Сергеевной на курорте Курьи. Она была уже глубокой старушкой. Жила она тогда в Алапаевске вдовой, была на пенсии и занималась частными уроками. Как педагог-ветеран она пользовалась почётом и приехала на курорт по путёвке профсоюза. Жила она отдельно от родственников и на мой вопрос «почему», она развернула предо мной целую теорию индивидуализма, вроде того, что и время для приёма пищи она сама выбирает и меню, одним словом, она находит, что так лучше. Сетовала на своего брата Александра Сергеевича, говоря: «он какой-то идеалист», взял бы, дескать, снял рясу, а если нужно, то и отрёкся от своих убеждений (sic!). Вспоминали прошлое, Таисью Александровну, Камышлов, Маряну, «придворную» прислугу Ляпустиных, которой принадлежало классическое выражение – отзыв о «бирючатах»: «теченские – дикие».

«Дела давно минувших дней –

Преданья старины глубокой».

Года через два я узнал, что Мария Сергеевна умерла.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 555 об.-559 об.

Находится только в «пермской коллекции» воспоминаний автора. В «свердловской коллекции» отсутствует.

 

[1] Антоний (Вадко́вский) (1846-1912) – Митрополит С.-Петербургский и Ладожский в 1898-1912 гг., с 1900 г. первенствующий член Святейшего Синода.

[2] Лубе Эмиль Франсуа (1838-1929) – президент Франции в 1899-1906 гг.

 


Вернуться назад



Реклама

Новости

30.06.2021

Составлен электронный указатель (база данных) "Сёла Крыловское, Гамицы и Верх-Чермода с ...


12.01.2021
Составлен электронный указатель "Сёла Горское, Комаровское, Богомягковское, Копылово и Кузнечиха с ...

30.12.2020

Об индексации архивных генеалогических документов в 2020 году


04.05.2020

В этом году отмечалось 150-летие со дня его рождения.


03.05.2020

Продолжается работа по генеалогическим реконструкциям


Категории новостей:
  • Новости 2021 г. (2)
  • Новости 2020 г. (4)
  • Новости 2019 г. (228)
  • Новости 2018 г. (2)
  • Flag Counter Яндекс.Метрика