Братья-славяне… С детства мы привыкли петь:
«Гей, славяне, ещё наша речь
Свободно льётся.
Пока наше верно сердце
За народ свой бьётся.
Жив он, жив он, дух славянский,
Будет жить вовеки…»[2]
Или: «Братья славяне, знамя свободы
Пусть разовьётся над нами…»
Или: «Шумит Марица окровавлена,
Плачет девица люто ранена…»
Мы пели, и эти гимны впервые будили в нас чувства дружбы и братства со славянами. Дальше мы слышали рассказы о войне за освобождение братьев славян из-под турецкого ига. Мы читали о них и видели картины… и вот, наконец, мы в натуре встретились с ними в академии.
Капа Мило – черногорец. Среди нас, даже тех, кто был одного с ним роста, он выделялся крепким сложением, гордой посадкой головы, крупными чертами лица – широким лбом и затылком, острым взглядом, бравыми усиками, свободными манерами движения. Житель гор, унаследовавший от дедов и прадедов свободу духа, привычку к борьбе и смелость – таким сразу предстал он перед нами. Он учился в Кишинёвской семинарии и, как видно, пользовался особым вниманием Антония Волынского, который в нём, очевидно, ценил вышеуказанные природные черты и не решался по отношению к нему применить свою привычку постригать в монахи. По некоторым признакам можно было заметить, что Антоний иногда высылал Капе деньги на мелкие расходы, хотя Капа об этом никому не говорил. Со слов Капы можно было заключить, что он видел в Антонии своего патрона, хотя он никогда этого не подчёркивал.
Имея очень выгодный наружный вид, Капа был замечен в академических женских кругах, т. е. среди жён студентов-священников, почувствовавших себя тоже на студенческом положении, особенно среди бездетных. Ещё А. С. Пушкин констатировал, что мы все похожи на прародительницу Еву: «Запретный плод нам подавай, а без него нам рай не в рай».[3] Капа стал появляться в обществе и, как видно, имел успех, по крайней мере, так судили некоторые «судьи». Ставили вопрос: «Добьётся ли?» И отвечали: «Может добиться». Другие же, более уважающие себя и своё общество, утверждали, что всё это выдумка и плод досужего и даже распущенного ума, с чем мы охотно согласимся, уважая и «наших дам» и Капу: он не был уж настолько альфонсом, чтобы разводить такую начкотню. Капа вращался и в среде женщин, вернее сказать, девиц студенток-курсисток высших женских курсов и однажды сделался жертвой неблаговидной по отношению к нему шутки. В том кружке, где он был частым посетителем, одна курсистка, дочь управляющего одним большим имением, отравилась уксусной кислотой. Целый день она мучилась, крича: «Не хочу умирать», но положение было безнадёжным, и она умерла. Один из членов этого кружка, тоже студент академии, возьми и скажи Капе, что она отравилась из-за него. Капа принял это за чистую монету, … заболел. На поверку оказалось, что К. тут совершенно не при чём, а виновником было другое лицо.
Во время последней турецкой войны 1912 г. Капа был вызван в Черногорию, как он уверял, лично королём. Студенты устроили проводы его: был заказан отдельный открытый трамвайный вагон, впереди которого сидел К., окруженный товарищами. Так проводили его до вокзала и посадили в поезд. С окончанием войны он вернулся в академию и закончил курс.
К. любил вспоминать освободительную войну 1875-1877 [г]г. Он рассказывал о «белом генерале» (Скобелеве[4]) и говорил, что его отравили немцы. Часто он вспоминал Черногорию и столицу её Цетинье. Находились желающие изучать черногорский язык, и он охотно шёл навстречу желающим. Слабой стороной его была неудовлетворительная подготовка в прежнем, но товарищи ему помогали, например, писать сочинения.
Особенно страшил его экзамен по метафизике: отвлечённое мышление у него было слабо развито. Из храброго орла он в этом случае превращался в мокрую курицу. Так, на экзамене по метафизике, вытянувши шестой билет, он так растерялся, что и благодетелю, снабжающему шпаргалками, почти полным голосом в полуоборот сказал: «дай шестой».[5]
Как сложилась его жизнь во время войны 1914-1917 гг. осталось неизвестным. А как хотелось бы знать: жив ли он, и как сложилась его жизнь? Другом он был, как говорится, закадычным.
[1] Капа Мило Георгиевич – кандидат богословия Казанской духовной академии 1914 г.
[2] В оригинале песни:
«Гей, славяне, наше слово
Песней звонкой льётся,
И не смолкнет, пока сердце
За народ свой бьётся.
Дух Славянский жив навеки,
В нас он не угаснет,
Беснованье силы вражьей
Против нас напрасно».
[3] Из романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин».
[4] Скобелев Михаил Дмитриевич (1843-1882) – русский военачальник, генерал от инфантерии (1881). Участник среднеазиатских завоеваний Российской империи и русско-турецкой войны 1877-1878 годов, освободитель Болгарии. В сражениях участвовал в белом мундире и на белом коне.
[5] В очерке «Мило Георгиевич Капа» в составе очерков «Казанская духовная академия» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор уточняет: «По счастью, экзаменатор не слышал это, а ассистент улыбнулся в «усы» и сделал вид, что ничего не слышал. Капа «вытянул» на «три» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 401. Л. 84.
Составлен электронный указатель (база данных) "Сёла Крыловское, Гамицы и Верх-Чермода с ...
Об индексации архивных генеалогических документов в 2020 году
В этом году отмечалось 150-летие со дня его рождения.
Продолжается работа по генеалогическим реконструкциям