Сергей Степанович Богословский*

 

Светлой памяти соученика, товарища и друга

 

Когда в июне текущего года я получил письмо от Николая Ивановича Хмельнова с извещением о трагической гибели С. С., я был поражён до последней степени. Я готов был услышать какую угодно новость о своих бывших соучениках и товарищах, только не эту, тем более что в душе я питал надежду ещё раз встретиться в жизни с С. С.

И вот. В первые минуты после получения такого известия в моей душе боролись две мысли и два чувства: первое – «не может этого быть, не верю» и второе: «За что?» Моё нравственное сознание никак не хотело примириться с этим фактом. Когда же я осознал всю глубину происшедшей с С. С. трагедии, то понял, что потерял Серёжу Богословского, да, того человека – юношу и, наконец, мужчину, отца семейства, который в моей памяти сохранялся с именем Серёжи Богословского.

Мы во многом, конечно, были людьми различного склада, различных темпераментов, с различными интересами. Я не замечал, например, у него такого увлечения пением, особенно – церковным пением, каким всегда «болел» я; точнее сказать внешне у него это не проглядывало, ни в чём: он не пел. Для меня же это было главным, что связывало меня узами дружбы. Самонадеянность всегда была моей спутницей, за что много раз я был бит; у него в характере были три «порока»: скромность, стеснительность, доверчивость. Сами по себе эти «пороки» не были бы пороками в собственном смысле, если бы они у него не были в излишней форме, в такой форме, когда они ставили его в противоречие с окружающей средой. Он был в окружающей его среде похожим на Алёшу Карамазова с его чистой и ясной душой. И судьбы у нас были различные: он родился и детство провёл на севере б[ывшей] Пермской губернии, в Прикамье; я на юге, на границе с Сибирью, вблизи западной сибирской равнины. Разными дорогами мы шагали и после окончания совместного обучения в семинарии и академии. Но девять лет совместного обучения, лучшие года юношества – разве они могут изгладиться в памяти? В эти годы мы не разбирали, какой у кого был характер, а жили одной семьёй, и в этой семье был среди нас и Серёжа Богословский!

Первая встреча с С. С. у меня была, вероятно, осенью 1904 г., когда семейство Богословских ещё не переехало в Пермь. В столовой Пермской дух[овной] семинарии за одним столом и в составе одной компании, объединённой около миски с супом, оказались три товарища, которым в дальнейшем суждено было в течение девяти лет учиться вместе, это: Богословский Сергей, Игнатьев Василий и Мавровский Николай. Богословский и Мавровский уже год проучились вместе, а Игнатьев присоединился только со второго класса. Естественно, что двое были более знакомы друг с другом, чем третий – Игнатьев. Это уже было заметно за столом. Когда подавалось третье блюдо – сладкое, которое подлежало распределению на столе при потреблении, Мавровский иногда говорил: «Серёжа, расскажи что-нибудь». Это не был злой умысел, коварство. Это была шутка, но как она была характерна для отношений товарищей к Серёже Богословскому!

В скором времени Серёжа покинул общежитие, и мы видели его только на занятиях. В классе мы видели скромного, застенчивого юношу, избегавшего нашего шума, иногда возни, галдежа. Смотрел он как-то с боку, улыбался и вроде как не выговаривал буквы Л. Он по своему склону характера казался нам более соответствующим назначению семинарии, чем кто-либо другой из нас, т. е. более склонным к изучению богословских наук.

Нам казалось, что и учителя, а особенно Н. И. Знамировский подмечали у него эту же его черту характера и, поэтому, относились к нему как-то иначе, чем к другим, видя в нём человека, который в будущем пойдёт по стезе священства. Но для нас он был, безотносительно, куда бы он ни направил свои стопы, Серёжей Богословским.

Мы встретились с С. С. в 1914 г. в Пермской дух[овной] семинарии: я был в ней помощником инспектора, а он преподавателем Священного писания Ветхого Завета. Время было военное – сутолока, заботы, к тому же я работал ещё в гимназии, и мы как-то не часто встречались с С. С. Но я узнал, что он женился: не он мне об этом сказал, а я узнал. Встретились… поздравлять. «А где у тебя кольцо?» - спрашиваю. Молчит, мнётся. Всё ясно: он всё ещё Серёжа Богословский!

В тридцатых годах я был в Перми и посетил Богословских. Я был в семье С. С. Шла дружная и милая беседа, в которой принимали участие С. С., его супруга, [отец] Стефан Михайлович, а около нас были дети – две девочки и мальчик. Вспоминали прошлое. Я рассказывал о себе. Я тогда так и не узнал о том, что С. С. учился в университете, что он писал исторические исследования и т. д. Почему? Он всё ещё был Серёжей Богословским.

Спустя несколько лет, в Свердловск приехала дочь С. С. Милица Сергеевна. С. С. бывал у ней в Свердловске? Бывал. Почему же он ни разу не зашел? Я глубоко убежден: только потому, что он стеснялся.

Летом 1960 г. я побывал в Перми. Был около дома Богословских, рядом, где в 1908 г. я жил на квартире. Я вспомнил трагедию Богословских, когда утонул летом Николай Богословский. Я был на могиле С. С., но я не верю в смерть Серёжи Богословского, нет, он и теперь стоит перед моими глазами таким, каким я помнил его в юности, каким я его, прямо скажу, любил, и может быть, именно за то, чего мне самому недоставало: за его скромность, доверчивость и доброту.

Но я теперь многое узнал о нём, как Сергее Степановиче. За его скромностью, стеснительностью всегда скрывались настойчивость, трудоспособность, ясность ума, специфический интерес к истории, особенно – к истории Пермского края и Прикамья. Это же черты характера, которые составляют особенность всех Богословских! Он обладал крепостью духа, которая позволила ему перестроиться в тяжёлый момент исторической ломки. Нельзя в этом не отметить черты характера его отца Стефана Михайловича. Можно сказать, что С. С., как таковой раскрылся полностью только в этот второй период своей жизни. Второе рождение его началось с момента поступления вольнослушателем в только что открывшийся в 1916 г. Пермский университет, а потом и студентом. Как в связи с этим не сказать: «Ох, и живуче семинарское племя!» Его призвание было вовсе не библию преподавать, а быть историком. Трудно думать, чтобы интерес к историческим исследованиям возбуждал у него проф. И. М. Покровский в академии; счастливым случаем для С. С., очевидно, была его встреча с академиком Б. Д. Грековым.[1] Вернее всего сказать, что у С. С. в этом отношении сказалась семейная черта всех Богословских – интерес к истории и археологии. Понятно, что академик Греков не мог не заметить у С. С. этой черты характера, и она не могла не сказаться в его трудах. У кого из Богословских нет тяги к архивным изысканиям, а что касается обстоятельности историко-архивных исследований и тщательности анализа, то это те черты, которые исподволь воспитывались у семинаристов, а позднее и в высших учебных заведениях.

Приходится пожалеть, что нет пока возможностей сделать полный обзор трудов С. С. Ещё больше приходится пожалеть, что, как видно из воспоминаний о С. С., ещё в 1920-х гг. в Свердловске затерялось большая и ценная работа по экономике Печоры. Очень желательно, чтобы часть работ его, оставшаяся в рукописи, была обработана и издана.

Из воспоминаний о нём его брата, профессора Московского университета Павла Степановича Богословского – видно, что из его исследований при университете в Перми печатались следующие:

1) «Город Соликамск на рубеже XVI-XVII вв. (историко-экономический очерк)». 1926 г.

2) «Русская колонизация Кунгурского края».

3) «Пермское Прикамье 300 лет назад».

4) Экономическое положение крестьян Чердынского уезда в XVI-XVII вв.

Уже перечисленные выше труды С. С. указывают направленность его научных интересов.

Жизнь С. С. оборвалась много раньше, чем позволяли его духовные и физические силы. Ему не удалось осуществить некоторые его замыслы по изучению истории Прикамья. Тем паче приходится пожалеть, что роковой случай вырвал его из рядов людей науки; зато нельзя с благодарностью не вспомнить о том, что он успел всё-таки создать за свою жизнь. Мир праху его!

31/X-[19]60. 13 ч. 56 м. вр[емя] св[ердловское]

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 42-49.

*Находится в составе «Очерков по истории Пермской духовной семинарии» в «пермской коллекции» воспоминаний автора, но в содержании очерков отсутствует; в «свердловской коллекции» - очерк отсутствует.

 

[1] Греков Борис Дмитриевич (1882-1953) – историк и общественный деятель, основатель и заведующий кафедрой русской истории историко-филологического факультета Пермского университета (1916-1918), председатель Пермской губернской учёной архивной комиссии (1917), член-корреспондент Академии наук СССР (с 1934 г.), академик Академии наук СССР (с 1935 г.).

 


Вернуться назад



Реклама

Новости

30.06.2021

Составлен электронный указатель (база данных) "Сёла Крыловское, Гамицы и Верх-Чермода с ...


12.01.2021
Составлен электронный указатель "Сёла Горское, Комаровское, Богомягковское, Копылово и Кузнечиха с ...

30.12.2020

Об индексации архивных генеалогических документов в 2020 году


04.05.2020

В этом году отмечалось 150-летие со дня его рождения.


03.05.2020

Продолжается работа по генеалогическим реконструкциям


Категории новостей:
  • Новости 2021 г. (2)
  • Новости 2020 г. (4)
  • Новости 2019 г. (228)
  • Новости 2018 г. (2)
  • Flag Counter Яндекс.Метрика