«СТРАНСТВИЯ» С ЛАТИНСКИМ ЯЗЫКОМ
ПО ВУЗАМ СВЕРДЛОВСКА

[1965 г.]

Волею Октябрьской соц[иалистической] революции латинский язык был низвергнут с того пьедестала, на который он был поставлен в дореволюционное время в мужских гимназиях. Около него и преподавателей его скопилось столько злобы, сколько разве было только около буквы «ять», про которую так и говорили, что она была расстреляна вместе с Николаем II-ым. Однако, у латинского языка было несколько другое положение, чем, скажем, у букв: «ять», «фиты» и «ижицы»: за него была традиция интернационального характера, как это было и есть в медицине, а, кроме того, он оставил такие «родимые пятна» в живых иностранных языках, что естественно рождалась мысль о необходимости его изучения для лучшего понимания и усвоения последних, важность изучения которых не подвергалась сомнению. Но, volens-nolens[1], авторитет его был так или иначе подорван, и теперь приходилось уже прибегать к целой системе убеждений, чтобы перебороть предубеждение против него и настроить умы людей, обречённых на его изучение в сторону сознания необходимости его изучения в различных случаях жизни. В этом сказалось своеобразие изучения этого языка в системе других предметов.

Кроме того, своеобразное положение этого предмета сказалось ещё в том, что теперь сузился круг знатоков того предмета, могущих вести преподавание его, потому что старики уходили со сцены, а молодые не появлялись, и задача преподавания его ложилась на остатки стариков, не дошедших ещё до черты, за которой следовала дряхлость. Естественно, поэтому, что на них, этих последних, пала значительная доля нагрузки преподавания латинского языка, что видно будет из дальнейшего повествования на взятую автором сего тему.

Мои странствования с латинским языком по вузам Свердловска, которые можно было бы назвать Одиссеей, начались с осени 1938 г. и закончились осенью 1956 г., т. е. продолжались восемнадцать лет, причём отправным пунктом был медицинский институт.

ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 398. Л. 1-5.