Мария Ивановна [Мамина]

[1961 г.]

 

Мария Ивановна Мамина[1] принадлежала к старому поколению Теченского общества. Нам, представителям молодого поколения не было известно, как, когда и при каких обстоятельствах она оказалась в Тече. Нам известно было, что она родственница Д. Н. Мамина-Сибиряка, чуть ли не родная тётка его, но она об этом никогда и никому не говорила, между тем это было ещё при жизни Димитрия Наркисовича.[2] У ней был в Тече свой дом, уже старенький. Как этот дом стал её собственностью: купила ли она его, или получила по наследству – нам было не известно. Знали о ней только то, что она «просвирня», знали некоторые особенности её характера и быта, а большим не интересовались.

«Просвирни» представляли собою очень своеобразный вид церковного причта. Их обязанностью было выпекать просфоры («просвирки») для евхаристии – для приготовления из них «Тела Христова» при таинстве причащения. Потребность в просфорах была только по праздникам и в небольшом количестве, так что «просвирни» не были перегружены трудом. Нельзя также думать, что от них требовалась особо высокая квалификация, специальность в их деятельности. Если всё это учесть, то будет ясно, что работа «просвирни» была ничем иным, как только способом обеспечения, а так как «просвирнями» являлись чаще всего вдовы кого-либо из церковно-служителей, то назначение на эту должность являлось своеобразной формой пенсионного обеспечения. Жалованье им не полагалось, из братской кружки они ничего не получали, а питались сборами по приходу, так сказать, милостью прихожан. О них говорили: «мир прокормит». В конце концов, всё сводилось к тому, насколько кто сумеет вступить в контакт с миром, чтобы обеспечить себе пропитание.[3]

Мария Ивановна при сборах с пустыми руками не возвращалась: она приводила и зерно, и мяско, и яички, и сметанку. У ней был хороший огород, была корова, стадо уток, курицы. Дрова ей, кажется, доставляла церковь. Иногда зимой у ней на квартире жили учительницы. Жила с ней ещё какая-то родственница – Анфиса Андриановна, о которой шла молва, что она «не в своём уме», и Мария Ивановна держалась как-то изолировано. Дом был у ней двухэтажный, и Анфиса Андриановна жила внизу.

Каждое лето к М. И. приезжали в гости её племянницы: Софья Петровна и Надежда Петровна Пятницкие, а иногда и племянник – Константин Петрович. Софья Петровна работала в церковно-приходской школе на Верх-Исетском заводе, а Надежда Петровна где-то в сельской школе. Сёстры были душой теченского общества: Софья Петровна принимала участие в спектаклях в главных ролях. Надежда Петровна была очень миловидная девушка и все думали, что в Тече именно она найдёт свою «судьбу», но этого не случилось. Во всяком случае теченские молодые люди были благодарны Марии Ивановне за то, что у ней были такие племянницы и за то, что летом они приезжали в Течу.[4]

У М. И. был физический недостаток: она сильно прихрамывала. Несмотря на преклонный возраст, она была очень жизнерадостная и очень общительная. Строго соблюдала праздники, именины и разные примечательные дни. В Великом посте, если кто-либо удостоился принятия святых и честных тайн, обязательно придёт поздравить. Нечего говорить о таких событиях, как именины: не пропустит, чтобы не поздравить. Любила грешница выпить и закусить, а если подвыпьет, то поговорит на разные кулинарные темы: что и как нужно готовить, например, если идёт речь о том, как жарить баранину, то обязательно подчеркнёт, что нужно жарить с чесноком.[5] Высказывалась иногда решительно и прямолинейно. Например, когда одно очень видное лицо из Теченского общества[6] сделало ей замечание – почему она с ним не чёкнулась, она ему сказала: «чёканье – знак дружбы, а у нас с Вами никакой». Это выражение М. И. потом часто приводилось как образец смелости, решительности и прямолинейности и превратилось в афоризм.[7]

Мария Ивановна носила на голове тёплую шёлковую «шамбуру», которая уже в наши времена выходила из моды. В таком виде мы представляли няню А. С. Пушкина Арину Родионовну. М. И. нас угощала: то она даст остатки от «просвирок», то что-либо из пряников. От неё мы узнали, например, о существовании таких деликатесов, как коврижек.[8]

Дом у М. И. стоял на площади, где часто играли шариком, и стёкла в нижнем этаже у ней не раз выбивались. Конфликты обычно разрешались полюбовно, т. е. какой-либо компенсацией.[9]

Однажды при поездке по епархии екатеринбургский епископ совершал в Тече литургию, и перед М. И. встала серьёзная задача – выпечь архиерейскую просфору. Она справилась со своей задачей и получила поощрение от отца протоиерея. Когда церковным старостой был кирдинский крестьянин Пётр Данилович Черепанов, он обычно заезжал к М. И. и оставлял во дворе у ней своего коня. Всем соседям по площади у церкви навсегда запомнились две картины, которые они наблюдали по воскресеньям и праздникам: шествие прихрамывающей М. И. с просфорами в церковь в начале звона к обедне и подъезд к дому М. И. и въезд в ограду Петра Даниловича на гнедой лошадке, запряжённой в телегу.

Однажды М. И. решила съездить в Далматов в монастырь помолиться и не вернулась домой. Было что-то роковое в жизни нескольких теченских жителей: они уезжали из Течи и умирали на стороне. Так, псаломщик Александр Димитриевич Покровский умер в Каменском заводе; о[тец] Анатолий Бирюков – в селе Бугаевском. Так случилось и с М. И.: она умерла в Далматове.

С её смертью исчез в скором времени и её дом, а вместе с ним и соседний дом Филиппа Григорьевича: значительно расширилась зато площадь около церкви.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 469-472 об.

 

[1] Мамина Мария Иоанновна (1829-?) – вдова священника Теченской Спасской церкви Адриана Иоанновича Мамина (?-1865), просфорня с 1869 г.

[2] Муж М. И. Маминой Адриан Иоаннович приходился Д. Н. Мамину-Сибиряку двоюродным дядей.

[3] Просфорни обычно получали жалование от церкви в размере 24 руб. в год. и пособие от Епархиального попечительства о бедных духовного звания.

[4] В очерке «Мария Ивановна» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор уточняет, что М. И. Маминой на лето в гости приезжали родственники: семинаристы Михаил и Константин и их сёстры, окончившие Екатеринбургское епархиальное училище – Софья Петровна и Надежда Петровна Пятницкие. Софья Петровна вышла замуж за екатеринбургского чиновника Турышева. У ней был сын Борис Фёдорович, который работал научным сотрудником Свердловского горного института. Надежда Петровна вышла замуж за молодого человека, который служил затем диаконом. Пятницкий Константин Петрович, как передавали В. А. Игнатьеву, был чем-то связан с А. М. Горьким. (ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 394. Л. 8-8 об.).

Пятницкий Константин Петрович (1864-1938) – российский издатель, журналист и мемуарист. Соучредитель книгоиздательского товарищества «Знание», сотрудничал с М. Горьким.

[5] Там же автор: «М. И. во всех отношениях символизировала прежнюю деревенскую патриархальную «поповку». Жила по церковному календарю: от поста до поста, от заговенья до разговенья, от одного праздника до другого. Вся христианская метафизика – крещение, вознесение, преображение, воскресение Христа – понимались как реальные события. На праздниках пили, ели, гуляли, не вдаваясь ни в какие мудрствования о том, что к чему. Справляли именины, похороны, поминки. Служили мамоне. Вспоминали потом о том, какие у кого были пироги и вообще какое угощение. Соберутся иногда старые «пни»: настоятель, диакон, псаломщики и «она» - просвирня и давай «исповедовать» друг друга: кто сколько собрал при объезде по своему приходу яиц, сметаны, шерсти, льна и пр. А потом настоятель запоёт свою любимую песню «Не велят Маше за реченьку ходить», выпьют, а выпить М. И., грешница, ой, любила!» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 394. Л. 9-9 об.

[6] Земский начальник Габриельс.

[7] В очерке «Мария Ивановна» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор сравнивает её образ с образом Кабанихи из пьесы А. Н. Островского «Гроза», что в «пермской коллекции» отсутствует: «Вот я вижу её приземистую фигуру с лицом, чем-то напоминающим образ Кабанихи из «Грозы» А. И. Островского. Я отчётливо вижу у ней на голове шёлковую кичку, или, как у нас называли «шамшуру», чёрную, как смоль, а из-под неё чуть-чуть выбивающиеся седые волосы. Лицо её морщинистое с пергаментной жёлтой кожей, не худое и измождённое, как изображаются лица святых на иконах византийского письма, нет, наоборот, чуть одутловатое, как у Кабанихи. На лице у ней нет той суровой сухости, свирепого выражения крутого нрава старой самодурки, как у Кабанихи, но вот так и кажется, что вот-вот она начнёт ворчать и по старушьей привычке читать сентенции кому-либо из молодёжи.

На плечи у ней накинут длинный шёлковый чёрный платок с рисунками бордового и зелёного цвета. Он закрывает всю её фигуру до колен, а из-под него вверху выглядывает ворот кофточки, а внизу – юбка чёрная шерстяная. На ногах у ней ботнюки, изделие теченского модельера Николая Фёдоровича Лебедева. Вся её фигура как бы застыла и так и просится на мольберт художника» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 394. Л. 3 об.-4.

[8] В очерке «Мария Ивановна» в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний «Вижу Марию Ивановну на дворе её двухэтажного домика, окружённую стадом уток, разводить которых она любила. Спросите-ка её, как нужно кормить этих прожорливых птиц, и она вам лучше всякого учёного птичника расскажет, какой должен быть рацион для этих птиц.

Вижу М. И. и себя в её огороде. Вот она срывает стручки гороха и бобов и суёт в подол моей рубахи. Вот она сорвала огурчик и отдаёт мне со словами: отдай маме.

Вижу, как она на Первого Спаса несёт венок цветов из своего огорода и кладёт его на икону Спаса – Нерукотворенного Образа.

Вижу, как она по деревне ходит со сбором какого-либо «осенного», или «праздничного»: медленно ковыляет с палочкой, заходит во дворы, а телега по дороге следует за ней.

Наконец, не вижу, а прямо реально переживаю: вот она пришла к нам, принесла нам, детям, какие-то остатки от просфор, которые она сегодня только выпекала, или коврижки, которые я в первый раз в жизни видел, и при виде которых потом я обязательно вспоминал её» // Там же. Л. 6-7.

[9] Там же: «Домик М. И. стоял вблизи церковной площади. Внизу его была кухня, а вверху горница. Лестница, ведущая в горницу, была крутая, и было загадкой, как ухитрялась М. И. при своей хромоте преодолевать её» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 394. Л. 7 об.-8.

 


Вернуться назад



Реклама

Новости

30.06.2021

Составлен электронный указатель (база данных) "Сёла Крыловское, Гамицы и Верх-Чермода с ...


12.01.2021
Составлен электронный указатель "Сёла Горское, Комаровское, Богомягковское, Копылово и Кузнечиха с ...

30.12.2020

Об индексации архивных генеалогических документов в 2020 году


04.05.2020

В этом году отмечалось 150-летие со дня его рождения.


03.05.2020

Продолжается работа по генеалогическим реконструкциям


Категории новостей:
  • Новости 2021 г. (2)
  • Новости 2020 г. (4)
  • Новости 2019 г. (228)
  • Новости 2018 г. (2)
  • Flag Counter Яндекс.Метрика