Михаил Иванович Спасский

Едва ли когда-либо в «подлунном мире» происходила такая крутая «смена вех», какая произошла в Тече, когда на смену В. А. Оранскому пришёл на смену псалмопевца М. И. Спасский. Если бы кому-либо пришла бы в голову идея снять с «божницы» икону Николая-угодника, а вместо неё поставить портрет Николая II-го, или какую-либо другую из царей земных, то он скорее был смог примириться с этой идеей, чем с появлением в роли псаломопевца М. И. Спасского. В одном из Евангелий повествуется о том, как Христос встретил одного из своих апостолов с замечанием: «Я видел тебя уже однажды под смоковницей». Подобно этому я тоже, встретив в Тече М. И., мог бы сказать, что видел его уже под смоковницей, а ею была Пермская дух[овная] семинария.

Осенью 1902 г. я был в первом классе семинарии, а он в 5-ом или 6-ом классе её.[1] Есть какой-то психологический закон, по которому взгляд «младших», направленный в сторону «старших», острее, чем наоборот, при этом шире действует интуиция, умственное зрение. Мы различали среди «старшеклассников» щёголей, служителей Бахуса, картёжников, а он впечатление развязного циника: таков его наружный вид и все манеры поведения. Было загадочно, как получился такой юноша в духовной школе.[2] И вот он заявился в Течу в роли псалмопевца. У него не было ничего такого, что в какой-то мере соответствовало бы его роли: не умел петь, ни читать по-славянски. В этом отношении его выручали Нюнька и Тима Казанцев.

Скоро среди женщин – соседей его пошли слухи, что он, служитель культа, обладает горячим сердцем и склоняет на любовь честных жён. Бывало и так, что когда в церковь приезжал «поезд» провожавших невесту девушек, что было в обычае, он увязывался с ними на торжество свадьбы в роли Дон Жуана, причём не стеснялся открыто в грубой форме проявлять себя в этой роли. К чему бы он ни прикоснулся, во всём проглядывал его цинизм: в разговоре с кем-либо, или в отношениях к прекрасному полу. Учительницей в это время была только что окончившая Пермскую женскую гимназию девушка. Она была строгого поведения, но он и тут проявлял свои циничные замашки, компрометируя её. И вот однажды утром его и её увезли в Шадринскую тюрьму. Это было зимой 1905 г.[3] Осталось тайной по чьему повелению это было сделано. Кто же он был? Он, очевидно, был родственником екатеринбургского врача Спасского, который заготовлял вакцины для привития оспы. Пребывание М. И. Спасского в составе теченского причта было самым постыдным явлением последнего.[4]

ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 395. Л. 58 об.-63 об.

Авторский заголовок очерка «Сергей Михайлович Спасский» ошибочен и заменён на «Михаил Иванович Спасский», т. к. в «пермской коллекции» автор называет его Михаилом Ивановичем, что подтверждается в Списках учащихся Пермской духовной семинарии.