Семинарский сад весной*

Он вообще не блестел красотой: в нём росли только тополи. Не было достаточного надзора за ним. Кроны тополей были запущены, и весь сад скорее походил на беспризорника. Весь уход за ним состоял только в том, что убирался мусор с аллей и опавшие осенью листья. Две точки в саду были рассчитаны на внимание посетителей его: беседка у стены, прилегающей к обрыву у Камы и набор кое-каких физкультурных предметов у ректорской квартиры. Весной и та и другая точки заметно оживали: в беседку приходили вечером, когда на Каме зажигались бакены, пристани были освещены, по реке ещё сновали пароходики, лодки, но была уже ночь и приглушённые разговоры прохожих. Картина созвучная тому настроению, которое вызывает баркаролла П. И. Чайковского «Июнь». В этот именно момент хотелось петь, и семинаристы пели. Далеко, далеко разносились их голоса. Но в каком-то году, когда семинаристы вернулись с летних каникул, беседки не оказалось. Её обвинили будто бы в том, что через нее перелезали ищущие «разрядки» у Парфёныча.

Семинаристы спортом не занимались, но весной подходили к физкультурным приборам, чтобы расправить мускулы и весь корпус от сидения за подготовкой к экзамену. Во время экзаменов не приходилось много разгуливать по городским скверам, и в этом случае сад компенсировал то, что в других случаях падало на первых. Кроме того, в саду были места, где можно было уединиться для подготовки к экзамену. Одним словом, семинарский сад весной оживал: после ужина семинаристы гурьбой направлялись в него и расхаживали по аллеям подобно тому, как зимой расхаживали по коридору.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 136 об.-137.

*В «свердловской коллекции» воспоминаний автора отсутствует.