[Установление советской власти]

 

Когда немцы покинули Слуцк, то советская власть была немедленно восстановлена на этот раз в более организованном порядке, чем перед их приходом. Во главе уисполкома встал упомянутый уже выше ленинградский рабочий Владимиров. Он оказался уже женатым на одной девушке из еврейской семьи, б[ывшей] гимназистке шестого или седьмого класса, более подходящей ему в дочери, чем в жёны. Из других видных деятелей того времени были: военком Казлас и зав[едующий] уездным совнархозом.

Во главе народного образования – организаторами его стали: зав[едующий] отделом гражданский раввин Слуцка Саул Бронштейн[1] и зав[едующий] соцвосом[2] Мышковский, б[ывший] преподаватель «богословия» еврейским детям в коммерческом училище. Последнее обстоятельство позволяло б[ывшему] коммерческому училищу пользоваться некоторым большим вниманием у нового руководящего органа по народному просвещению, но была тогда бурная пора становления, когда строились только проекты, и, пользуясь образным языком А. С. Пушкина, можно было сказать, что «даль свободного романа сквозь магический кристалл ещё не ясно» различалась.[3] Больше всего «новое» коснулось материальной стороны: стали составлять ведомость на зарплату «по справедливости»: всем – и директору, и учителям, и техническим – по одной мере, скажем, 800 рублей – и всё что касается учебного строя, то он продолжался по инерции, до него, как говорится ещё «не дошли руки», но уже в конце учебного года «новое» сказалось в таком, например, проявлении: в училище был один «тяжёлый» ученик, которого педагогический коллектив постановил оставить на повторительный курс, но соцвос, по просьбе его родителей, предписал перевести его в следующий класс.

В январе 1919 года, правда, состоялась у учителей города первая инструктивная встреча с «Москвой» по организации педагогического процесса, но речь об этой встрече необходимо предварить рассказ[ом] о семье, из которой вышел представитель Москвы, который был субъектом этой встречи, иначе нельзя будет понять некоторых деталей её и невозможно представить колорит этого события.

Семья Александра Васильевича Хвалебнова, б[ывшего] смотрителя Слуцкого дух[овного] училища.

Октябрьская соц[иалистическая] революция застала эту семью в следующем составе: отец – священник, мать – Валентина Ивановна и дети: Георгий, только что кончивший Слуцкую мужскую гимназию, и дочь Ольга, ученица гимназии. Юра, как рассказывал его отец, увлекался в гимназии латинским языком и писал своему учителю письма на латинском языке. Валентина Ивановна, женщина «бальзаковского» возраста, была натурой деятельной, эмоциональной и даже страстной, одним словом женщиной бальзаковского склада, излюбленным типом женщины в романе Бальзака. Она скоро поняла всю трагедию своего положения в качестве жены священника в «новых» условиях, а особенно положения детей, поповских детей, и решила пойти на коренную ломку своей семейной жизни. Из эвакуации в город Ковров она в Слуцк уже не возвратилась, а переехала в Москву при содействии некоторых знакомых. Весной 1918 года она со своей дочерью Олей приезжала в Слуцк, но на положении временной гостьи и, очевидно, для того, чтобы договориться о полном отрыве семьи от отца. Оля тогда была совсем ещё зелёной девочкой и, как некую деталь её бытия в то время, хочется отметить, что она пела у меня в монастырском хоре в партии альта.

У Валентины Ивановны «младая кровь» ещё бурлила, и она встала на стезю, как об этом говорится в Библии, жены египетского фараона Пентефрия, которая «возгорелась» от красоты Иосифа прекрасного и склоняла его «на грех» с собой, но он «устоял» от соблазна и стал предметом мести за «это». «Иосиф прекрасный» Валентины Ивановны (это был один юноша из еврейской семьи Слуцка) не был таким щепетильным и сдался на милость своей победительницы. Так составилась новая семья Хвалебновых в Москве. У людей, даже привыкших к самым неожиданным новостям, такое сочетание семьи казалось фантастическим и несбыточным, но однажды из Москвы приехал в Слуцк один учитель, бывший там на конференции и навещавший «семью» Хвалебновых, человек, не склонный к вымыслам и с реалистическим складом ума, и он говорил, что имел возможность наблюдать очень прозрачные намёки на супружеские отношения между Валентиной Ивановной и её Иосифом прекрасным. Но как же дети?

Юра в Москве учился в только что открытом при Наркомпросе институте по подготовке инспекторов по народному просвещению. Весть о приезде его в Слуцк с быстротой молнии разнеслась по Слуцку, и учителя с нетерпением искали встречи с ним. Особенно этой встречей были заинтересованы те учителя б[ывшего] коммерческого училища из «старых», которые по заслугам, конечно, считали себя революционерами в педагогическом деле и которым, прямо сказать, хотелось помериться революционными силами, революционным сознанием с новой «Москвой». Встреча состоялась в б[ывшем] коммерческом училище. Несмотря на опасение о том, что меня могут обвинить в злоупотреблении религиозными образами при описании событий, не могу отказать себе опять в случае воспользоваться этим, потому что уж очень подходит для наглядности описания встречи с Юрой Хвалебновым. В Евангелии повествуется, что когда Христос вошёл в силу юношеского развития, юношеского ума, то он пришёл в синагогу, и здесь книжники-фарисеи проверяли его развитие, его ум: задавали ему вопросы, а он давал ответы. Такая же картина получилась при встрече с Юрой: он, вчерашний гимназист, один оказался окружённый своими бывшими мастодонтами-учителями, «вопрошавшими» его, и давал ответы «по мандату» новой советской власти и отвечал как «власть имущий». Отцы и дети – здесь именно эта проблема особенно ярко была налицо. То, что Юра раскрывал в своей речи, особенно затронуло «старых» из б[ывшего] коммерческого училища, и Антонина Владимировна Бердоносова изрекла: «Всё осталось по-старому, только мы раньше были революционерами, а теперь стали контрреволюционерами». Конечно, она в своей речи, как говорится, сильно заострила углы – выразилась гиперболически, но горечь её (речи) свидетельствовала о том, как далеки были новые веяния в педагогике от того, что составляло credo даже передовых учителей того времени.

Летом мы узнали печальную новость о том, что Юра Хвалебнов утонул на Украине, где он был с одним детским домом. Оля Хвалебнова сделалась видным деятелем женского движения в международном масштабе.[4] Её имя не раз упоминалось в составе делегаций на международные встречи женщин. Прошлой осенью, когда я был в Москве[5], я разузнал её адрес на улице Грановского и в простоте сердечной обратился к Ольге Александровне Хвалебновой с просьбой сообщить о судьбе её батюшки, с которым у меня были дружественные отношения на почве увлечения музыкой и пением, но ответа не получил. По этому поводу могу сказать только одно: «чтый да разумеет».

Жизнь в городе вошла в привычный порядок. Часто тогда устраивались собрания, на которых выступал Владимиров, председатель уисполкома. Свои речи он обычно начинал словами: «Когда пролетариат взял власть в свои мозолистые руки…» В городе у одного из бежавших из него поляков был большой фруктовый сад, который был взят под общественное пользование. В саду была устроена небольшая сцена, на которой весной и летом выступал хор любителей пения под управлением Плышевского. В городе была дружина добровольцев-пожарников под командованием Мышалова, которая время от времени устраивала марши по городу.

Бывшие трактиры Соломяка и Соловейчика приспособились к новой обстановке и превратились в столовые общественного питания.

В июле 1919 г. группа учеников б[ывшего] коммерческого училища под моим надзором была направлена в имение Ивань, в семи верстах от города на уборку ржи. Это имение раньше принадлежало русскому помещику Кирьякову, который был комендантом г. Львова после его взятия русскими войсками. Ребята связывали рожь в снопы за прошедшей машиной-жаткой. Здесь мы наблюдали за жизнью новых «хозяев» имения. По праздникам они приходили в б[ывший] господский дом, устраивали игры, танцевали. Кормили ребят хорошо, как в шутку они говорили: «вы съели у нас всех телят». Работали здесь недели две. Пошли упорные слухи о том, что поляки начали наступление на белорусском фронте. Стали говорить о том, что в окрестностях уже побывали разведчики, и однажды утром я обнаружил, что все мои «работники» сбежали в город, а когда я держал путь туда же, то над моей головой летали уже польские военные аэропланы.

 

[1] Бронштейн Саул Симонович.

[2] Отделом социального воспитания.

[3] Из романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин».

[4] Хвалебнова Ольга Александровна (1902-1982) – советский общественный деятель, член РКП(б) с 1920 г. Секретарь Союза писателей СССР в 1939-1942 гг., заместитель председателя правления Всесоюзного общества «Знание» в 1949-1969 гг., заместитель председателя Комитета советских женщин в 1941-1980 гг.

[5] В октябре 1963 г.

 


Вернуться назад



Реклама

Новости

30.06.2021

Составлен электронный указатель (база данных) "Сёла Крыловское, Гамицы и Верх-Чермода с ...


12.01.2021
Составлен электронный указатель "Сёла Горское, Комаровское, Богомягковское, Копылово и Кузнечиха с ...

30.12.2020

Об индексации архивных генеалогических документов в 2020 году


04.05.2020

В этом году отмечалось 150-летие со дня его рождения.


03.05.2020

Продолжается работа по генеалогическим реконструкциям


Категории новостей:
  • Новости 2021 г. (2)
  • Новости 2020 г. (4)
  • Новости 2019 г. (228)
  • Новости 2018 г. (2)
  • Flag Counter Яндекс.Метрика