Вторые теченские иереи и о[тец] Анатолий

[1961 г.]

После смерти о[тца] Александра Сильванова вторые священники сменялись несколько раз. Первым после него был о[тец] Василий Поляков. Он был совсем молодой и вдовец. Жил он в сильвановском доме, рядом с диаконом. Часто заходил к последнему, спасаясь от своего одиночества. Однажды заявил: «у вас, пожалуй, излишек шума в семье, а вот у меня, наоборот, мёртвая тишина». Он раздавал нищим все деньги, какие получал из кружки, и они знали время дележа кружки и в эти дни дежурили у церкви. через год он уехал из Течи и, по слухам, снял сан.

После него в течение двух лет был о[тец] Константин Пономарёв. Он не оставил по себе никакой памяти.

Третьим был продолжительное время о[тец] Анатолий [Афанасьевич] Бирюков, однофамилец настоятеля церкви – протоиерея Владимира Бирюкова.[1] До назначения священником в Течу он служил диаконом в селе Нижне-Петропавловском, в шести верстах от Течи. В семье у него было три сына и две дочери, из которых одна приёмная. Средний сын – Николай умер от туберкулёза лёгких ещё в Нижне-Петропавловском селе, а старший – Виталий – был уже священником в с[еле] Бугаевском Шадринского у[езда]. В Течу семья приехала в составе пяти человек: отца, матери, одного сына – Вениамина – и двух дочерей – Серафимы и приёмной дочери – Екатерины.[2] Очень странным явлением в родне семьи было то, что родной брат о[тца] Анатолия был знаменитым конским вором. Другой же брат его был священником в с[еле] Скатинском Камышловского уезда. Были какие-то родственники в самом Камышлове. Туманные слухи ходили о том, что кто-то из предков этого рода был писателем.[3] История семейства, так сказать, на наших глазах такова.

Старший сын – Виталий Анатольевич[4], по окончании Пермской духовной семинарии сначала работал в Екатеринбургской псаломщической школе. Здесь, в Екатеринбурге, он женился на дочери священника Александра Дягилева – Александре Александровне и был назначен священником в с[ело] Бугаевское Шадринского у[езда], в котором прожил до Октябрьской революции. Был он любитель лошадей, купил на Екатеринбургском ипподроме знаменитого рысака – Лебедя, уже на старости лет его. Первым в селе завёл отеплённую конюшню. Его матушка понемногу занималась продажей мануфактуры: съездит в Екатеринбург, накупит её, а потом распродаёт на селе. После О[ктябрьской] р[еволюции] семья переехала в Шадринск, где отец работал бухгалтером, а потом в Екатеринбург, где отец работал бухгалтером в Облсоюзе. В семье Виталия Анатольевича было две дочери и сын. Одна из дочерей кончила Свердловскую консерваторию, вышла замуж за агронома, работала в музыкальной школе и пела в церковном хоре на Ивановском кладбище. Вторая дочь работала где-то под Москвой, а сын в Перми, кажется, шофёром. Виталий Анатольевич уже на склоне лет перенёс тяжёлую операцию, работал ещё бухгалтером и жил у дочери, как он сам о себе говорил, на положении няньки. В результате операции ему сделали отвод выделений желудка в боковую стенку живота, причём он должен был соблюдать строгий режим, а он однажды не поберёгся и умер в Свердловске у дочери. Здесь и похоронен. Александра Александровна жила то у кого-либо из дочерей, то у сына, в Перми. Из её родни были известны братья: Всеволод и Евгений. Первый был священником в Кафедральном соборе Екатеринбурга, а потом, как говорили, был сослан на Соловки.[5] Он славился как певец и, по словам его брата, был в приятельских отношениях с известным тенором Лабинским (Ленинград).[6] Лабинский, как передавали, был послушником Тобольского монастыря. Здесь будто бы его подслушали тобольские купца и увезли в Петербург в консерваторию. Брат Всеволода – Евгений и рассказывал, что он. Всеволод, бывал у Лабинского в Петербурге на артистической вечеринке. Евгений бывал в Тече в бытность свою учеником духовного училища и пел в теченском хоре дискантом. Потом он учился по окончании, кажется, Екатеринбургской (?) семинарии, в Казанской духовной академии и после революции по какому-то случаю «ят бысть».[7]

Третий сын о[тца] Анатолия – Вениамин был уволен из второго класса Пермской духовной семинарии за пьянство. Он к тому же, как видно, не чист был на руку по части чужого имущества. Нужно покаяться, что в ту пору, т. е. в 1903, 1904 и 1905 гг., молодёжь теченская злоупотребляла пикниками со значительными «возлияниями», но по-различному относилась к этому: один: дома, в Тече – позволительно; в Перми, на учении – безусловно запрещено; другие, в частности он: и дома, и на учении – гуляй во всю! Вот и догулялся. Как видно, он ещё боялся к тому же прозевать и опустить невесту, а именно – младшая дочь протоиерея кончила епархиальное училище и, как говорят, «заневестилась», стала невестой. Может быть, между ними даже был сговор: было заметно тяготение их сердец друг другу, но о[тец] протоиерей никогда не позволил бы выйти дочери замуж за человека без семинарского образования. Таков был его в этом случае масштаб. Женился Вениамин потом на дочери землевладельца Медведчикова, причём девушка вышла за него по принуждению родителей и при наличии юноши, на которого она имела полное основание рассчитывать и которому симпатизировала. Не трудно догадаться, что из этого получилось: семейная жизнь пошла кувырком, родился сын с явными признаками кретина. Сначала Вениамин был диаконом в с[еле] Верх-Теченском, а потом – в Тече – на месте своего покойного отца. Здесь, на виду у всех проходила его семейная жизнь – в ссорах, дрязгах, пока он не уехал из Течи с какой-то монашкой. После революции он священствовал в Шадринске и, как видно, опять сошёлся с женой. В [19]30-х годах он был выслан на Дальний Восток … и всё.[8]

Старшая дочь о[тца] Анатолия [Серафима] вышла замуж за сына теченского диакона – Ивана Алексеевича Игнатьева. Во время девичества она позволяла себе принимать спиртное больше, чем то следовало бы, на пикниках, вечерах, а когда заболела cancer mammae[9], то старалась залить горе «этим». Это не прошло бесследным для дочерей, особенно для младшей, которая вышла замуж за советского работника с этим же «грехом».

Приёмная дочь о[тца] Анатолия вышла замуж за мастерового в Берёзовский завод.

После смерти своей матушки – Екатерины Борисовны - о[тец] Анатолий жил одиноко. Попечение о нём взяла на себя какая-то родственница, монашка, которая приехала из Верх-Теченского монастыря специально, чтобы ухаживать за ним. Однажды он поехал к старшему сыну в Бугаеву и там скончался. Там его и похоронили.

Был он иереем незаметным. Любил приложиться к рюмочке, особенно когда остался одиноким. Однажды в последний день масленицы он решил произнести обличительную речь против «языческого» праздника и особенно против обычая кататься на лошадях и, говоря о том, что все поехали кататься: и молодые, и старые, и слепые, и хромые и заодно подмахнул … и чающие движения виды. Он был настоящей sancta simplicitas, полной противоположностью отцу протоиерею. Тут коса не попадала на камень, и они жили без конфликтов. Прав был философ Шопенгауэр, который утверждал, что люди сходятся по противоположности.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 566-570 об.

Публикуется только по «пермской коллекции» воспоминаний автора. В «свердловской коллекции» имеется очерк «Священники» в составе «Очерков по истории села Русская Теча Шадринского уезда Пермской губернии». Часть II. (1965 г.). (ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 379).