Александр Матвеевич [Кокшаров]

[1961 г.]

Он был доморощенным ветеринаром и единственным в своём роде. Ветеринарное дело в Тече не было организовано до советской власти. Были «коновалы», которые выполняли только одну ветеринарную функцию: кастрировали жеребцов. Они имели какие-то наружные знаки отличия: бляху с изображением коня.

Александр Матвеевич занимался врачеванием. В номенклатуре болезней, которые он лечил, было всего два-три названия: ящур и «молосник». Бывало у лошадей, что их «схватывали мышки». Это бывало в жаркие дни, особенно у горячих «киргизов». Они начинали задыхаться от давления крови. Тогда прокалывали у них в носу вену и пускали кровь. Бывало, что лошади объедались какого-либо зерна: ржи или пшеницы. Их ставили в воду, чтобы охладить живот и не дать в нём зерну быстро увеличиваться и душить животное. В таких случаях Александр Матвеевич выступал консультантом. Для лечения Александр Матвеевич давал растворы каких-то трав, смазывал полость рта животных дёгтем. Не забыть такого случая в практике Александра Матвеевича, чему я был свидетелем. Случай этот только много позднее (дело было в моём детстве) я мог осмыслить и оценить. У нашего воронка по всем признакам был сап: у него из носа стекала какая-то вонючая гнойная жидкость. Лошадь скоро погибла. Александр Матвеевич исследовал у него полость рта, что-то протирал голой рукой, смазывал дёгтем. Как только его «Бог хранил», как принято было у нас, в Тече, в таких случаях говорить.

Александр Матвеевич не был лишён инициативы и изобретательности. Так, он организовал вблизи своего поля кирпичное производство, найдя, как он думал, подходящую глину, но кирпич он вырабатывал низкого качества, и предприятие скоро пришлось оставить.

Продолжателем его хозяйской землеробческой деятельности был только старший сын Николай. Второй сын – Иван погиб в первую империалистическую войну, а младший – Спиридон «ушёл в дом» соседа Михаила Ивановича, по прозвищу «косорылов» (у него была вывихнута челюсть), женившись на его дочери. Получилось это так потому, что хозяйство, бывшее когда-то крепким, стало хиреть, и Спиридон остался просто «не у дел», оказался лишним.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 320-321 об.

Находится только в «пермской коллекции» воспоминаний автора. В «свердловской коллекции» отсутствует.