ИВАНОВСКОЕ КЛАДБИЩЕ

б/д

«…Земля еси и в землю отыдеши,

амо же вси человецы пойдем»

(Из погребальных церковных песнопений).

От бывшего Екатеринбурга Свердловск получил в наследство несколько кладбищ. Одни из них предназначены были для погребения православных христиан и по имени того или иного святого, которого чтила Православная церковь, назывались: Ивановским – в честь Иоанна Крестителя, Михайловским – в честь Михаила-архангела и Никольским – в честь святителя Николая-угодника. Существовали ещё кладбища старообрядческое, еврейское и татарское. Последние два существуют и доныне: одно (еврейское) рядом с Михайловским, другое (татарское) в отдалении от города по Московскому тракту. Так дифференциация по религиозным взглядам сохранилась и по сие время – на сорок четвертом году после Октябрьской социалистической революции.

Из кладбищ для православных в настоящее время главным является Ивановское кладбище. Оно теперь является и центром церковной организации: здесь находится собор[1], храм, в котором совершаются богослужения местным архиереем. Кладбище находится в западной части города, точнее – в юго-западной его части. Когда-то здесь была глухая окраина города, прилегавшая к Московскому тракту.

Единственным соседом его была тюрьма – мрачное здание, которое и теперь ещё выделяется в общем ансамбле зданий, которые окружили его уже в наше время. Теперь в соседстве с кладбищем оказались медицинский институт и совсем еще недавно выстроенный центральный стадион города, а со стороны целого комбината «исправительных» учреждений непосредственно примыкающий к нему юридический институт, областная прокуратура, областной суд и громадные дома с квартирами для служащих этих учреждений. Так из места «успокоения» - уединения и тишины, каким оно должно бы быть, кладбище оказалось расположенным на одной из главных магистралей города, по которой постоянно движется непрерывный ряд автомашин, в месте шумном по причине близости стадиона. Да и само оно как центр церковной общины стало более оживлённым, людным и неизбежно отразило на себе те перемены, которые произошли в стране.

Что ни говорить, но оно является по своему назначению не просто местом захоронения, но и учреждением идеологическим, и здесь именно можно проследить отдельные проявления и этапы развития идеологии обитателей этого печального места. Всех их земля, точнее сказать – могила сровняла, привела к общему знаменателю, но оставшиеся в живых люди не хотят никак примириться с этим фактом, нет, они и после смерти их разделяют их по тем категориям, по которым разделяли их и при жизни. Здесь, где погребён прах умерших, также различаются бывшие люди, по месту, положению и чинам, как было и в жизни. Здесь есть свои центры, около которых сгруппированы те, кто в жизни был выделен из ряда других. И какая же получилась пестрота положений, судеб людей, которые когда-то жили, выделялись среди других, и, в конце концов, нашли один приют в «земле сырой».

Вот места около церкви – места привилегированных людей. Здесь могилы бывших знатных людей, связанных с культом – архиереев, протоиереев, священнослужителей. Здесь же около самого алтаря могилы артистов – Борина[2], Бец[кого][3] … [отсутствует часть страницы – ред.]. Вблизи церкви похоронена схимонахиня Магдалина (Досманова), которая шестьдесят лет прожила в монастыре. Около церкви похоронен Талашманов Илья Ефимович, известный подрядчик по гужевым перевозкам грузов. Был он пробойный вятский мужичок, оборотливый, сумел приспособиться к новым условиям жизни после революции, держал целый обоз битюков и обслуживал внутризаводской транспорт ВИЗа. Знался в «бывшими» людьми и устраивал для них угощения. На видном месте у церкви мраморный обелиск с мраморной террасой на могиле генерала авиации Емельянова[4], а неподалеку от неё могила знаменитого врача.

Понятны соображения тех людей, которые выбирали место для могилы этим знатным людям: были на виду у людей при жизни – похоронить нужно на видном месте. Тщеславие – вот что руководило людьми в данном случае, а любовь к ним, на что обычно люди ссылаются в данном случае – это было уже производным чувством. Вблизи церкви похоронены жертвы авиационной катастрофы и жертвы зверского убийства: двое детей и одна старушка с девушкой. Жестокость судьбы и людей. Наконец, совсем недавно у самого входа на кладбище, даже с выступом к площадке у церкви похоронен инженер Земако, бывший заведующий химическим предприятием Свердловского совнархоза.

Центральная аллея кладбища. По ту и другую стороны находятся места захоронения бывших видных людей города. Здесь находятся могилы: артистов драмы Зари[5], Дыбчо[6], оперы – Шадина, профессора Величкина[7] и несколько семейных кладбище, например – Квасовых. Есть могилы молодёжи – студентов, учеников школ. Приятно видеть тщательный уход за этими могилами: аккуратные изгороди, цветы, скамейки у могил, дорожки, посыпанные песком. А за этими могилами в ту и другую сторону по лесу вся площадь усеяна крестами и звёздами на могилах тех, кому не нашлось места у главной дорожки.

В конце аллеи, справа, каменистый холм – место захоронения самых видных людей современности, «аристократическое кладбище», как говорят некоторые люди. Здесь место упокоения писателей: Бажова, Ликстанова[8], видных государственных деятелей – Земляниченко[9], Копылова, организатора дружин на Верх-Исетском заводе против Дутова – П. З. Ермакова[10] и др. Кстати сказать, останки его сюда перенесены с другого места, которое показалось вдове его низким для захоронения её мужа. Таково тщеславие!

Представил себе на минуту, что все эти обитатели этого мрачного места поднялись бы из могил и стали делиться воспоминаниями о своей прошлой жизни, какая бы получилась пестрота общественных положений, классовых различий, мировоззрений, характеров и пр. А здесь они приведены в одно состояние праха и уравнены.

Много различных мыслей возбуждает вид кладбища, будет ли оно Ивановским, Никольским или Михайловским, будет ли оно в Свердловске, Москве или Риге, будет ли оно, наконец, в России, во Франции или Египте. Вид могил на них может быть самый различный: от пирамид, базилик, пантеонов и обычных кладбищ, но все они в большинстве случаев являются окаменевшими свидетельствами человеческого тщеславия. Реже они являются свидетелями заслуг человека, признанием их благодарным потомством. Имеет ли для мёртвого название его доктором медицины, лауреатом и прочими эпитетами, а все надгробные памятники пестрят этими эпитетами. Тщеславие, только тщеславие людей диктует, увековечивает это явление. Меняются формы его проявления, но содержание его остается одно и то же. Иной раз явно проявляется при этом противоречивость его (явления) проявление. Разве не является явным противоречием то, что, например, в наше время господства атеистического мировоззрения около церкви захоронены генерал, видный деятель совнархоза и др. Нет, люди охваченные тщеславием, идут и на это противоречие, лишь бы похоронить своих родных на видном месте. Вот мы видим, что артисты похоронены у самого алтаря церкви. Вот это возвышенная идея, которую Леонковалло[11] отразил в своей опере «Паяцы», а Герцен в романе «Сорока-воровка». Они были «комедиантами», но они были людьми. Это гуманно, это не тщеславие, а утверждение человеческого достоинства, и наше нравственное самосознание удовлетворено.

Семейные кладбища несут в себе благородную и поучительную идею общественной организации людей, особенно поучительную для тех людей, которые собираются строить свою семью. Мы испытываем нравственное удовлетворение при виде таких кладбищ.

На кладбище можно прочитать различные жизненные сентенции на темы самых разнообразных мировоззрений: и религиозных, и философских, и просто житейских. Вот читаем на памятнике-монументе П. П. Бажова: «Работа, она штука долговечная: человек умирает, а дело его живет». По-разному в них люди выражают свои мысли, свои чувства, и это является отражением различных идеологий авторов этих сентенций.

Кладбища напоминают людям о смерти – memento mori, - они дают материал для элегий, как, например, у В. А. Жуковского, но они же свидетельствуют о сосуществовании жизни и смерти, живых и мёртвых. Такова сила человеческих чувств, что они побуждают людей приходить сюда и вести мысленную беседу с теми, кого уже нет в живых. Именно здесь, по словам философа-материалиста Фейербаха, и рождается вера в Бога. А с ним на эту же тему перекликается Лиза из «Дворянского гнезда» И. С. Тургенева в словах: «верить в Бога нужно потому, что нужно умереть». Смерть, её трагическая необходимость, всегда напоминает о себе здесь, на кладбище.

Много горя и слёз впитало [в] себя Ивановское кладбище и различные судьбы привели обитателей его в их земельных убежищах сюда под сень пышных сосен и тополей. Люди всех возрастов, различных профессий, социального происхождения, все они объединились на одной территории. Здесь, вблизи ограды тюремного заключения покоится прах соратника бывшего вождя партии кадетов П. Н. Милюкова – Александра Марковича Винавера, закончившего свой путь профессором юридического института. Неподалёку от главной аллеи, налево покоится прах Георгия Павловича Мурашова, за один год перенёсшего три беды семейных и личных, которые свели его в могилу. Неподалеку от церкви покоится прах знаменитого врача, свердловского «доктора Гааза», [Л. В.] Лепешинского, а чуть подальше – прах юноши студента Риделя. Дикий случай свёл его в могилу: пошли студенты в лес на прогулку, он упал в глубокий шурф и разбился на смерть. Около церкви покоится прах двух юношей, разбившихся при падении самолёта.

На кладбище всегда есть посетители могил захороненных из родственников и людей, связанных с умершими при жизни. За изгородью могилы артиста Зари можно иногда увидеть сидящей в глубокой задумчивости артистку Малиновскую[12]. Всегда кто-либо находится у величественного памятника, воздвигнутого на могиле П. П. Бажова. Часто можно видеть у фамильной могилы Игноратовых врача-пенсионера Игноратова. Постоянной посетительницей могилы Л. В. Лепешинского является его дочь с бесконечным оплакиванием своего отца. Особенно на кладбище бывает оживлённо весной и летом, а в Радоницу всё кладбище бывает заполнено людьми.

Так осуществляется за всю историю существования людей сосуществование живых и мёртвых. Люди бессильные против смерти, этим самым утверждают свою веру в бессмертие своё: таково веление их нравственной природы.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 724. Л. 1-11 об.