Катерина Ивановна [Бородулина]

[1961 г.]

Её знали все в нашем селе и называли только так: Катерина Ивановна. Если бы кто-нибудь почему-либо решился назвать её иначе, скажем, Катерина Бородулина, присоединив к её имени не то фамилию, не то прозвище, то этим он, во-первых, затруднил у другого человека возникновение её образа, а, во-вторых, отозвался бы о ней в обидной для неё форме, употребив как бы прозвище, в котором всегда есть оттенок унижения, насмешки над человеком. Наименование её Катерина Ивановна было её общественным именем, нормой, узаконенной деревенским обществом. На примере этого имени можно вскрыть тайну создания названия кого-либо народной молвой, народным творчеством. «Каким образом создавалось общественное имя у женщины – крестьянки в дореволюционное время?» Чаще всего у нас давались названия – клички, прозвища, например: Парасковья «Рожкова», Анна «зеленика» и пр. По отношению к Катерине Ивановне этот приём был исключён. Названия по профессии, например: Марья-прачка, Парасковья-коптельщица и пр. Этот приём был признан тоже не подходящим. По территориальному происхождению, например: Настенька черепановская, Парунька сугоякская и пр. Этот вариант тоже не был принят, а принят был вариант из имени и отчества. Как создавался вариант из имени и отчества, по каким мотивам? При этом варианте всегда отмечалось какое-либо особое качество носителя имени, особое уважение к нему, и его заслугам, например: Матрёну Сергеевну Уфимцеву именовали так за то, что она была знаменитой кулинаркой, Татьяну Павловну Постникову и Марфу Васильевну Попову – за то, что они были замечательными швеями. Называли по имени и отчеству некоторых женщин, так сказать, отражению – от названия их мужей, например: Марью Егоровну Новикову так именовали, потому что муж её был купец; Анну Ивановну Миронову, потому что муж её был видный негоциант. Ни один из этих мотивов не был подходящим для того, чтобы назвать Катерину Ивановну. В её природе и её облике была только одна особенность, которая резко бросалась всем в глаза и по которой можно было бы ей дать кличку, а именно: у ней было густо смуглое лицо, что было редкостью у нас и, кстати сказать, такой цвет лица был не в почёте. Её можно было бы назвать цыганкой, какую кличку дали, например, Курбатовым в деревне Черепановой, а вот её не назвали, и это тоже показательно для её названия. Стандартное имя «Катерина Ивановна» было дано ей только за её внутренние душевные качества, в знак уважения к её человеческим достоинствам. На деревне это было не частным явлением, зато оно было показательным для характеристики общественных отношений в деревенской общине. Катерина Ивановна относилась к категории тех деревенских женщин, которые так восславил Н. А. Некрасов в своих стихотворениях, восславил их душевную красоту, богатство их души, природное благородство, сознание своего достоинство, ту черту в отношениях к другим людям, которая называется важеватостью, которая возбуждает уважение к носителю её. Непременным качеством людей этого типа являлось признанием у них ясного практического склада ума, сметливости, справедливости, в отношении к другим, нравственной чистоты, всего того, что создаёт авторитет человека. Не важно, какую общественную роль выполняет этот человек в данный момент. Она может быть и незначительной, но наступит такой момент, когда этот человек за его внутренние качества будет выдвинут на авансцену, и общество поручит ему такое дело, которое только ему можно доверить. Так именно и было с Катериной Ивановной.[1]

Мы знали её ещё до Октябрьской революции: она приходила к нам помогать нашей матушке на смену Парасковье «Рожковой». Она была тогда ещё незаметной по общественному положению деревенской женщиной, но уже с именем – «Катерина Ивановна». После революции выдвинули её на общественную работу по «женотделу», партийная организация села воспитала её и название «Катерина Ивановна» получило новое, более полное звучание, как название видного деятеля на селе.[2]

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 764-766 об.