Лебедевы

[1961 г.]

С этой фамилией было несколько семей – однофамильцев, но с различными родословными и различными жизненными укладами.

I. Лебедевы-землеробы.

И. С. Тургенев в рассказе «Хорь и Калиныч» прекрасно изобразил хозяйственного Хоря и его хозяйство. Хорь, конечно, жил в других условиях, чем Лебедевы-землеробы. Он жил на «отрубе» при крепостной праве, а эти о крепостной праве ничего и «слыхом не слышали», а жили в условиях всё более развивающегося капитализма в России. Но роднит их с Хорем хозяйственная жилка, которую так ярко изобразил в своём рассказе И. С. Тургенев.

В Тече на славе были три брата Лебедевых-землеробов, которых называли крепкими мужиками: Фёдор Иванович, Иван Иванович и Андрей (или Алексей) Иванович. Фёдор Иванович жил не на главной улице, а на параллельной к ней второй улице. У него был пятистенный дом с шатровой четырёхcкатной тёсовой крышей. В дому были просторные сени с чуланом, просторные кухня и горница. Во дворе на переднем плане были крепкие, крытые тёсом «службы»: амбар, погреб, сараи с телегами и проч[ими] сельскохозяйственными принадлежностями. Справа стояла небольшая «малуха», а между ней и домом крепкие тёсовые ворота с заплотом. Перед домом – палисадник с сиренью и акациями. За передним двором был расположен второй двор с конюшнями, коровником, стайкой для овец, курятником, а за ним огород с баней. Сам Фёдор Иванович ещё не потерял силы, но главной силой был уже его сын – Степан Фёдорович. Семья была большая, особенно Господь Бог благословил девочками. У Фёдор Ивановича не было стада лошадей, как у Суханова, но 6-7 лошадей было, столько же коров, штук 15-20 овец. Куриц не считали. Засевала семья 18-20 десятин. Фёдор Иванович только что кончил в 1902 г. отбывать службу церковным старостой, но всё ещё сохранял традиционную для семьи набожность. Когда приходили к ним «с Богоматерью», то они заказывали шесть акафистов: и Иисусу Сладчайшему, и Богородице, и Николаю-угоднику, и Фёдору Стратилату и покровителям животных Флору и Лавру. Получалось целое богослужение. Читать акафисты приходил на помощь даже Евдоким Никитич. Семья была трезвенная и работящая. Придерживалась деревенских традиций: соблюдали посты, справляли праздники. Одевались по-деревенски хорошо. Сам Фёдор Иванович, будучи церковным старостой, носил кафтан их малюскина жёлто-коричневого цвета. Теперь из семьи остались в живых только дочь Степана Фёдоровича – Надежда Степановна, которая живёт в Копейске у каких[-то] родственников.

Андрей и Иван Лебедевы жили на главной улице, сначала отдельно, а потом хозяйства слились в одно у наследников Ивана. До сих пор в Тече сохранился деревянный на кирпичной фундаменте двухэтажный дом с железной крышей. У дома был полный комплект служб. В дому и вверху и внизу были кухни и по три комнаты. Последними владельцами этого дома были сыновья Ивана Ивановича – Василий и Николай. Василий потом купил соседний дом, а хозяином в прежнем доме был Николай. И Василий и Николай занимались сельским хозяйством, но скромнее, чем их отцы. Так, Николай до раскулачивания имел три лошади и засевал несколько оставленных ему десятин земли. Зимой он иногда приезжал в Свердловск и здесь подзарабатывал «извозом», перевозкой грузов. Он и был любителем пения, а любимым его песнопением была Херувимская «разонённая».

II. Лебедевы – оторвавшиеся от сельского хозяйства.

На главной улице против спуска на мост до сих пор стоит избушка Николая Фёдоровича Лебедева. Он был однофамильцем вышеуказанных Лебедевых. Около избушки уже в те времена – в конце 19-го и в начале 20-го [века] – не было пристроя, а был только небольшой огород. Николай Фёдорович был сапожником. Ремеслом этим он стал заниматься после того, как знаменитые Фалалеевы, жившие на Горушках, закрыли своё предприятие и куда-то уехали. Как сапожник, он был популярен и без работы не жил. Он уже мог шить обувь «с раном», со скрипом, а голенища делать «в гармошку». Подсобным предприятием у него была продажа «на вынос» злоказовского пива. Как и где удалось ему заполучить такое занятие – было не известно, но запас пива у него был такой, что брали вёдрами, т. е. бутылками в количестве двадцати, кажется, за рубль восемьдесят или рубль девяносто копеек за ведро. Приходили к Н. Ф., он спускался в «голбец» и доставал требуемое. Удивительнее всего было то, что пиво в те времена ещё не приобрело прав гражданства у крестьянского населения в качестве спиртного, а господствовала «николаевка», и у Н. Ф. оно было на потребу только «господам», Тем не менее, Н. Ф. находил смысл его держать, очевидно, потому, что, по его мнению, оно вот-вот движется в массы, а он сыграет роль пионера в его распространении. Так и получилось на самом деле: с развитием культуры в Тече одним проявлением её явилось и потребление пива: в Мироновском доме под пивную отведена была внизу одна комната и то, что раньше было на потребу господам, теперь широкой рекой пошло «в народ». Когда на базаре заключались какие-либо сделки, то «рукобитие» подкрепляли здесь, за пивом. Злоказов торжествовал, а Н. Ф. гордился тем, что и он двигал культуру в Тече. Земледелием Н. Ф. уже не занимался, разве только где-нибудь носит осминник исполу за работу.

В 1907-1908 гг. в Тече появился его брат Димитрий Фёдорович. Он работал где-то писарем в волости или у земского начальника, но проштрафился и вернулся к «домашним пенатам». Не сразу население Течи разузнало в нём своего земляка. Появление его в Тече больше всего затронуло теченских женщин и дело дошло до того, что его вызвали в волость для предупреждения. Дело было в том, что в жаркие дни он по заимствованной им у господ привычке ходил в белых брюках и визитке. И вот, когда его вечером, возвращаясь с ягодами, женщины встречали у кладбища, в панике разбегались от «покойника». Шире, дальше пошли разговоры, что «покойник» отбирает ягоды…. Пришлось Димитрия Фёдоровича предупредить, чтобы не пугал женщин. Чем «жил» Д. Ф. в Тече? Конечно, не воздухом и не одними только ягодами и грибами. Он писал жителям Течи разные «гумаги»: жалобы, заявления, выступал защитником да мало ли чем может пригодиться грамотный человек безграмотному населению в период внедрения капитализма в феодальную деревню. Для Д. Ф. жизнь упрощалась тем, что он был бобыль: ни тебе заботы о жене, детях: встал-встряхнулся, лёг-свернулся.

III. Лебедевы, перекочевавшие в город.

Их было трое. Началось со старшего – Петра. Он женился на дочери священника Александра Сильванова – Марии Александровне. Событие это было очень шумным и стоило жизни о[тца] Александра: он так расстроился, что скоропостижно умер. Мария Александровна, кончившая епархиальное училище, выйдя замуж за сына разорившихся крестьян со школьным сельским только образованием, взялась за просвещение своего мужа и добилась устройства его на железную дорогу сначала на незначительную должность, а потом он уже сделался главным кондуктором поезда. Во время русско-японской войны он за свою работу получил от кого-то из высокопоставленных лиц именные часы. Кондуктора поездов использовали свою службу в целях личной наживы. Нигде в поездах не было столько безбилетных, так называемых «зайцев», как в поездах за Челябинском в направлении Сибири. Иногда зайдёшь в вагон и хочешь поставить багаж под сиденье, а оттуда его усиленно что-то выпирает. Заглянешь под скамейку, а там приютился «заяц». Ну, думаешь, погоди – пойдёт контроль: он тебя выкурит. Проходит контроль – кондуктор заглядывает под сиденье, а оттуда рука протягивает ему двадцать копеек, он берёт их и двигается дальше. Так, глядишь, у кондуктора выстроен в Челябинске дом. Так получилось и у Петра Васильевича Лебедева.

За старшим братом пошёл по этому пути средний – Павел, а за ним – младший Иван, известный в Тече под названием Ванька семиколеный. После Октябрьской революции Пётр Васильевич ушёл в диакона́. Был он собой очень видный, а Мария Александровна его подучила к церковному делу. Ещё будучи кондуктором, он учил своего сына в дух[овном] училище и семинарии. Во всём этом, конечно, сказалось влияние Марии Ал[ександровны]. Павел после Октябрьской революции на некотрое время переезжал в Течу, помогал организации новых порядков на селе. Он проводил остроклассовую политику, особенно – по отношению к учительницам, показывая пример того, как нужно обращаться с «классово чуждым» элементом. При нём учительницы, как говорится, «хлебнули горя». Однако, он не нашёл в данном случае достаточной точки приложения своим силам в Тече: ему показалось здесь мелко для деятельности и он покинул Течу.

В Тече ещё были носители фамилии Лебедевых. Они были промежуточными между бедняками и середняками.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 114-120.

Находится только в «пермской коллекции» воспоминаний автора. В «свердловской коллекции» отсутствует.